За козла ответишь!
Наблюдал раз в одном из автобусов сельского назначения такую картину.
В автобус просится бабка, на поводке у которой имеется огромный старый козел, с громадной бородой и рогами. Водила упирается, мотивируя тем, что в автобус с животными нельзя. Бабка чуть не плачет, и народ вступает на ее сторону. Получив согласие, бабка запихивает козла под сиденье и скромненько садится сама.
На следующей остановке в автобус вваливаются двое мужиков, покрытые татуировками и изрядно пьяные. Примостившись за бабкиным сиденьем, они достают бутылку водки и пластмассовый стаканчик. Стаканчик падает, и один из друзей лезет его поднимать. Через минуту, с криком: «Там черт под лавкой!», он выскакивает и несется по проходу, пока его продвижение не останавливает металлическая стойка. Изрядно погнув данный предмет, он падает на пол, не прекращая орать и сучить ногами. Второй, видимо подумав, что это ничто иное, как пойманная друганом «белка», тоже орет на весь автобус, требуя у водилы, чтобы тот рулил к больнице.
В этот момент к нему поворачивается бабка и спокойно так заявляет, мол, что же ты орешь, это же просто козел! Мужик, у которого зоновские привычки сквозят во всем, ошалевает, и с криком: «Мой друган никогда козлом не был!», бросается на бабку с кулаками.
Водила, поняв, что в автобусе происходит что-то неординарное, бьет по тормозам, мужик перелетает через бабку и врезается головой в стекло, огораживающее кабину водителя. Так же по инерции по грязному полу, юзом, подтягивается его напарник. Протрезвев от стресса и удара, он вновь сталкивается нос к носу с мирно жующим пластиковый стаканчик старым козлом. Но теперь он видит его уже в другом ракурсе, и поняв, что это действительно животное, а не посланец преисподней, он радостно подскакивает, бросается к приходящему в себя напарнику, и с криком «Серега, козел, это просто козел!», делится радостной новостью.
Его слова тут же подтверждает и бабка, опасливо поглядывая на мужика, она бормочет: «А я что говорила, обыкновенный козел!». Серега, видимо плохо соображающий после столкновения со стеклом, тут же принимает все слова на свой адрес, и «закозленный» за три секунды по самые помидоры, наносит другану нокаутирующий удар. Сцепившись, они скатываются по ступеням автобуса в предусмотрительные открытые водилой двери.
С возгласом шофера: «А я вам говорил, что с животными в автобус нельзя!», мы трогаемся, слушая как бурчит бабка: «Конечно нельзя, вон с моего бы козла пример брали, лежит себе спокойно!».
Паспорт
Жизнь моя сложилась так, что долгие годы родная милиция не касалась своим зорким взором моего российского паспорта, а остальным было пофиг. Я то жил за границей, то летал туда прямыми рейсами, напрочь забыв, где пылится мой российский паспорт – зарплату мне давали и так. Но однажды меня угораздило возвращаться из США во Владивосток через Москву, и этот паспорт я с собой прихватил. Это было жуткое время, когда в Москве рвались жилые дома, а в Шереметево-2 под личиной таксистов дежурили сплошные гопники. Бандиты покруче выхватывали опытным глазом перспективных жертв ещё на выходе из самолёта.
Я был идеальной жертвой – летел один-одинёшенек с крупной для меня коллекцией бледно-зеленых портретов Джорджа Вашингтона в кармане. Я не сомневался, что на моём открытом интеллигентном лице эта сумма будет отпечатана самыми крупными буквами.
Поразмыслив над ситуацией, я решил косить под пролетария. Ещё в Хьюстоне я купил контактные линзы, которых до этого терпеть не мог, оделся во всё черное и неброское, включая потёртую кожаную кепку, и за два дня до отлета перестал бриться. Сутки перелёта с пересадкой в Атланте и ночью в JFK довершили моё вхождение в образ – вместо бесхребетного задумчивого интеллигента по трапу самолёта спускался озверевший тёртый перец без следов даже среднего образования на лице. На меня не позарился ни один таксист – видимо, признали за своего. Я прошёл сквозь эту стрёмную орущую толпу как нейтрино и добрался на микрике в Шереметево-1 без всяких проблем.
Проблемы начались при посадке на владивостокский рейс.
Невесть откуда взявшаяся в таком количестве милиция отвела меня под белы руки в отдельную комнатку и попросила предъявить паспорт. При взгляде на его титульную страницу милиция принялась ржать, без слов показывая мне пальцем то на фотку в паспорте, то на зеркало. «Надо было всё-таки вклеить фотку на 25 лет» - с тоской подумал я.
Со школьной фотографии на меня трогательно смотрел наивный, светлоглазый, ни разу не целованный очкарик-отличник, из глаз которого светилась вся российская литература вперемежку с мировой наукой. А из зеркала на меня злобно таращилась насмерть загорелая под техасским солнцем, густо заросшая чёрной щетиной, совершенно чеченская физиономия в чёрной кепке. Под сильными линзами в помещении зрачки расширились и казались угольно-чёрными, глаза бешено сверкали – я опаздывал на рейс. Это были глаза человека, который видел всё в своей жизни, но бомбу свою не отдаст никогда.
Довольно скоро мне стало ясно, что этим рейсом я во Владик не попадаю – мой город уже спал, время для проверок и разборок наступит позже. Спешить мне было некуда. Чёрт несёт меня шутить не вовремя в стрессовой ситуации. Я широко и криво ухмыльнулся прямо в лицо родной милиции, обнажив длинный ряд по-волчьи белых зубов со стальными и золотыми коронками на периферии, и недоуменно произнес с откуда только взявшимся кавказским гортанным акцентом: «Нэпохож, да?»
Тост на свадьбе
Был свидетелем на одной свадьбе. А я говорил, я столько на этих свадьбах перебыл, что не каждому балалаешнику так горько повезло.
Ну вот, идёт свадьба. Как раз та её часть, когда гости по очереди поздравляют молодых и произносят тосты. Ну, сперва родители, потом родственники, друзья, и так по нисходящей. Молодые стоят как два попки и с улыбкой слушают этот разнообразный по силе бред. Им положено. Ну а остальные занимаются своими делами, бухают под шумок, максимум – родителей из уважения послушают.
И вот доходит очередь до подруги невесты. Встаёт девка, такая, ничего себе, слегонца поддатенькая правда уже, и начинает.
- Я Светочку (невесту) знаю очень давно. Мы познакомились, когда она ещё с Пашкой жила. Да, Паш? (Кивает красномордому молодцу где-то справа от жениха. Гул постепенно тухнет. Все с интересом смотрят на Пашку. Пашка мордой из красного становится малиновым. Кто прослушал, с волнением переспрашивает соседей. ”С кем, с кем жила?” ”Да вон же! С Пашкой!” ”Ааа!” Вскоре тишина наступает – муха не пролетит. Все с замиранием сердца ждут продолжения. Вдохновлённая таким вниманием, подруга продолжает)
- Потом, когда она от Пашки к Вовке ушла, ... Да вон он, Вовка, с краю сидит, не даст соврать,... мы поругались из-за этого и с полгода наверное не разговаривали.
(Гости с интересом смотрят на Вовку. Вовка ничего не замечает и невозмутимо продолжает жрать селёдку под шубой прямо из миски. Зато морда сидящей рядом с ним девки становится цвета шубы, она вскакивает и вылетает за дверь.)
– Ну а уж когда она с Серёгой сошлась, а Серёгу-то я знаю как облупленного, мы ж с ним до этого три года прожили... Да, Серёга?
(Кивок мужику слева от родителей невесты. Гости с любопытством смотрят на Серёгу. Серёга при этом тоже оглядывается, как бы ища сам себя)
Вот, тут уж мы со Светочкой ровно сёстры родные стали, не разлей вода...
Когда три бабы под руководством мамы невесты тащили эту подругу через порог с целью выставить за дверь, она упиралась и возмущенно кричала:
«А что я такого сказала? Что я такого сказала-то?»
Компот
Воскресенье, будучи слегка навеселе, нашел дома кулек сухофруктов. Дай думаю компот сварю.
Сварил, фрукты все равно никто не будет есть, решил отцедить. Поставил дуршлаг в раковину и слил жидкость.
Долго стоял над раковиной в ступоре, много думал...
